Анна Солтыс

 

О тепле, шквальных ветрах и команде

 

… Сегодня я беру интервью у Алёши Курляндчика, выпускника Солнечного Сада. Алёша ходил в Сад с шести лет, имел прозвище Ван Дам, а сейчас ему девятнадцать, он учится в БГА и несколько дней назад вернулся из парусной практики на «Крузенштерне».

 Я очень волнуюсь. Всегда волнительно встречаться с теми, кто в Саду стал легендой. А Алёша как раз стал.  И сейчас от волнения я  путаю подъезд, но, наконец, нахожу нужную дверь. Открывает сам Алёшка. Он изменился с последней нашей встречи: стал еще старше и крепче. И что-то появилось в глазах, что-то незнакомое. Потом я пойму, что в глазах у Алёшки поселилось море…

Мы проходим в комнату и тут я перевожу дух. Тут хорошо. Первое, что бросается в глаза – огромная карта мира над кроватью. Фотографии цветов на дверках шкафа. Собрание детской классики в 30 томах (узнаю, что это дедушкина библиотека. Сразу вспыхивает сюжет из книги Крапивина «Журавлёнок и молнии». Там тоже была дедушкина библиотека. Да и сам Алешка – очень похож на Журку). На столе раскрытый атлас Евразии и учебник по истории России. «Преступление и наказание». Над столом – гимн РФ. На подоконнике – коллекция кактусов (Алёша сам их выращивает), а сбоку на стене – самодельная полка из толстенных палок, скрепленных морскими узлами. Выглядит очень живо. Правда, живая полка. Видно, что любимая.

Но вот приходит сам хозяин с чайником и начинается наш разговор о море.

 

-                               Скажи, что чувствуешь, когда корабль отходит от берега?

-                               Собранность и тревогу. Идешь как в бой: тяжело, но – вперёд. И уходишь, не зная, что впереди.

 

Алёша включает на мониторе первую фотографию. Там – широкий закат.

-                               Это первый мой закат на море. Я понял, что закат – это чудо. Успокоить море может только небо. На корабле тяжело – все время в замкнутом пространстве. И нужно найти место для вдоха. Для меня это были закаты.

А вообще, на корабле нельзя допускать много романтики. Романтика – хорошо. Но море не всегда ласковое.

И Алёшка рассказывает, как в атлантическом океане их корабль попал в шторм. Шквальный порыв сломал фок-мачту пополам.

-                               В 5 утра услышали – лопается такелаж, как гигантские струны: «Ппэу! Ппэу!!». Выбегаем – верхняя часть фока повисла на вантах. Хорошо, что это случилось ночью, и на реях никого не было.

Сам Алёша работал на верхней рее.

-                               Как это – взбираться по вантам? Страшно?

-                               Первый раз – очень страшно, просто дух перехватывает. Там высота – 56 метров. Потом привыкаешь. Руки привыкают, и уже машинально взлетаешь. Другое дело было после той аварии, когда такелаж перепутался, и приходилось изворачиваться. Вот тогда страшновато было.

 

-                               Как вообще живёт команда в походе?

-                               На корабле главное – единоначалие. Все подчиняются капитану. Он неприкасаем. В мирное время его и не увидишь. Но когда что-нибудь случается – шторм, например – судно держится на нём. Капитан и команда – это образ корабля. Какие они – таков и сам корабль.

-                               Как надо жить, чтобы получилась команда?

-                               Надо работать. Когда ты в деле – всё складывается. Как только появляется праздность, человек начинает портиться.

 

 

Мне хорошо у Алёшки в гостях. Тепло от чая, от свечей и от самых Алешкиных слов. На мониторе мелькает вереница фотографий: Виго, Бостон, Рейкьявик… Жаркое, беспечное заморье: пальмы, бухты, незнакомые памятники.

-                               У стран на берегу Средиземного моря – древнейшая культура. Платоны, Аристотели… И действительно, попадаешь туда, и накатывает состояние покоя, умиротворённости.  Созерцаешь просторные, открытые пейзажи. Мягкий воздух…  Вот и я бы там пофилософствовал!

Испанцы очень интересные. Заходят в автобус, никого не знают, и всё равно начинают болтать. Язык у них очень эмоциональный. Русский гораздо спокойнее.

Сначала заграница была в диковинку, там всё не так: другие улицы, другие люди. Потом… город как город: быт, автобусы, пробки. И у людей – те же заботы, те же проблемы. Там – не хватало дома. Уезжая из чужого порта, хотелось в свой. Там всё было красиво – но чересчур по-чужому для меня. Все эти глобализационные примочки… джинсы, макдоналдсы, супермаркеты… Они лишь украсят мою жизнь, но дом всегда останется домом – в самой глубине сердца.

 

-                               Помог ли тебе чем-нибудь Сад?

-                               Сад учит быть Командой. Экипаж – это ведь тоже Команда. Здоровый экипаж – здоровое судно. Надо быть командой, чтобы выполнить задачу. Без этого – никак.

 

-                               Что впереди? Есть какая-нибудь цель?

-                               У меня нет заоблачной цели, и я думаю, она не должна быть. Знаю направление – работать над собой.

И я хочу связать свою жизнь с морем.

 

 

Иду по городу к остановке – и улыбаюсь. От общения с Алёшкой как-то посветлело на душе. Так тонко и интересно он нащупывает жизненные струнки, перебирает их. И исходит от него волна веры и мужества.

И в голове - стихи:

 

Храни тебя судьба
Средь самых тяжких дней,
Храни от грязных слов
И от гнилых друзей.

Над пропастью во мгле
Горят, горят слова -
Пусть сберегут тебя
Деревья и трава.

Пускай в груди живёт
Весёлый огонёк,
Чтоб через всё пройти
Ты невредимым смог.

Средь хаоса и тьмы
Услышишь и поймёшь:
Пусть очень труден путь,
Я знаю - ты пройдёшь.