Представляем совершенно потрясающую статью Марины Кориневской – нашего давнего друга и сотрудника.
Сила сердца, светящаяся в каждом слове, восхищает и требует осмысления.
М.А. Кориневская
Свои дети
- А давай играть в дочки-матери?
- Давай! Чур, я мама!
Вспомните дошкольное и младшее школьное детство – не было для нас, девчонок, игры популярней и любимей. «Живая» дочка это тебе не кукла, на ней по-настоящему можно испробовать семейные воспитательные приемы.
Еще в те розовые времена я представляла, как вырасту и выйду замуж, и у меня, конечно, будут дети - мальчик и девочка. Я придумывала им имена и мечтала, как мы будем гулять, держась за руки, и я буду очень-очень доброй, замечательной мамой. А как же иначе? Разве может быть по-другому?
Оказалось, очень даже может. И не у кого-нибудь, а именно у меня. Задуманные имена так и не пригодились. А все остальное очень даже пригодилось. Особенно, когда я пошла работать в детский сад.
Осваивать Детский Мир я начала с младшей ясельной группы, где обитали малыши от года до двух лет. Это был настоящий первый курс самого главного в моей жизни университета, в котором я с упоением учусь до сих пор.
Мне 18 лет, опыта ноль, уверенности на капельку больше. Пожилая нянечка, хмурая и грубоватая, меня не воспринимает. Я для нее пацанка, от этого еще неуютнее. Но вокруг ползают, семенят, бегают такие чудики, что забываешь обо всем на свете, наблюдая за их смешными гримасами и потешными выходками. Есть милые очаровашки и есть капризули-врединки, есть очевидные, а есть и невероятные, и все-все-все до одного такие интересные!
Ясельная страна - это много островков в большом море. Там много воды в виде различных жидкостей. Такой уж мокрый возраст. Учитесь плавать, молодые девочки, если собираетесь поработать в этой стране, чтобы успешно сдать экзамен на три «С» - слюни, сопли, слезы. Поток самой обильной жидкости этого возраста вам уже не грозит, от наводнения спасут памперсы. А мы в те незапамятные времена меняли колготки по десять раз в день. Но не очень-то расслабляйтесь: сопли бывают такие зеленые и тягучие, что не вытянешь, а памперс на нос еще, слава богу, не придумали. Моя нянька с каким-то остервенением трясла эти сопливые носики, заставляя малыша высморкаться. «Фу, какая гадость!» - брезгливо морщилась она, выбрасывая липкие зеленые салфетки, как будто у нее самой в детстве сопли были кисельно-голубыми и пахли «Шанелью №5».
Я виновато смотрела на несчастную рожицу, и сердце мое сжималось, но возмутиться вслух я еще не осмеливалась. Сейчас вспоминая этих суровых нянек, которых на пушечный выстрел к детям нельзя было подпускать, я думаю о том, что должна сказать им спасибо. Я получила вместе с детьми столько оплеух от них (у вас никогда не горели щеки после того, как на ваших глазах ударили малыша?), что выработала рефлекс – безоговорочно быть на стороне ребенка.
Мы одевали детишек на прогулку, когда нянька вдруг сморщилась и повела носом: «От кого это воняет?». «Это не я! И не я!..» - замигали вокруг испуганные глазенки. Виновник был обнаружен быстро, и няня превзошла саму себя. «Ах ты паразита кусок, я тебе сейчас!» - она почти зашвырнула ребенка в ванну, сорвала с него штанишки и со всей силы звонко шлепнула по сжавшейся от страха попке. Малыш затрясся, зашелся криком так, что у него перехватило дыхание, посинели губы. А нянька уже схватила шланг душа и включила воду. Мальчишка заорал еще громче. У нас же нет горячей воды! - вдруг осенило меня и мгновенно вывело из ступора. Я подлетела к ванне и закрутила кран. «Выводите детей на улицу, я сама его помою» - наверное, мой голос впервые прозвучал решительно и строго. Нянька метнула злой взгляд в мои глаза и молча вышла в раздевалку.
Я укутала ребенка в полотенце, долго успокаивала, гладила, говорила какие-то ласковые слова. Извела кучу туалетной бумаги и сама измазалась, вытирая его. На кухне мне дали кастрюльку горячей воды, и я разбавила ее в тазике, чтобы смыть последние следы «преступления». Мальчик успокоился, и мы вышли на прогулку. Няня не проронила ни слова, но стала сдержаннее после этого случая. Весы наших отношений качнулись. Так мой маленький воспитанник невольно добавил первую основательную гирьку в чашу моего педагогического авторитета. А я даже имени твоего не помню, малыш. Помню только, как все во мне вспыхнуло и как стало больно, когда больно сделали тебе – моему ребенку. И ты, и те, с кем я была и есть рядом сейчас – все вы стали для меня своими детьми. Вот тогда-то я и поняла, что выбрала самую важную профессию – быть двоюродной мамой.
Был у нас в старшей ясельной группе очень симпатичный и очень печальный мальчик Женя Егоров. Он всеобщий любимчик – хорошенький, умненький, речь развита лучше всех сверстников в группе, послушный, но как-то покорно послушный. Щечки пухлые, аппетитные. Моя напарница часто шутила: «Ну надо же, прямо хомячок!». И вскоре мальчик на вопрос о том, как его зовут, так и отвечал: «Егоров Женя-хомячок» Все с умилением хохотали. Но сам Женя улыбался редко и почти всегда бродил в одиночестве. После ужина он не сводил глаз с двери в раздевалку, которая открывалась каждые пять минут, впуская чью-то улыбающуюся маму, папу или бабушку. Дети по очереди прощались и попадали в ласковые родительские объятия. Все, кроме Жени-хомячка. Ох, лучше бы вам не видеть этих глаз… Хотя нет, лучше бы всем увидеть, ощутить и запомнить ту трепещущую искру надежды, то отчаяние, с которым Женины глаза провожали каждого ребенка, уходящего ДОМОЙ. Когда его папа был в море, мама оставляла Женю в яслях круглосуточно. Его забирали только в среду и пятницу. Очень часто мы оставались одни в темном тихом здании – я, Женя и сторож. Даже мне было жутковато.
Женя плакал очень тихо. Его губки обиженно сжимались, и слезы катились по пухлым щечкам. Глаза как у брошенного щенка. Мне хотелось плакать вместе с ним от жалости к нему и к себе. «Ну почему, почему он не мой!», - с отчаянием думала я, укачивая его на своих коленях, напевая колыбельные песенки своего детства, зацеловывая его грустную симпатичную мордашку. И вот однажды осенью я решила забрать Женю на ночь домой.
Когда моя мама увидела его тоненькую шапочку, голую шейку, рубашонку с оторванной верхней пуговицей, спрятанные от холода в карманы куртки кулачки, она выдохнула - О, господи! - и закрыла лицо руками. Мы вместе поужинали, я выкупала Женечку перед сном, и мы улеглись с ним в постель, захватив с собой книжку со сказками. А моя мама тем временем достала спицы и пряжу. Утром мы проснулись в море-океане. «Паруса» пришлось срочно отправить в стирку, но зато Женю ждали теплые шерстяные варежки и шарфик.
И вот наступила пятница. Сегодня заберут всех! Женя знает это и становится оживленнее, играет с детьми, разговаривает. Его мама приходит позже всех. Ни улыбки, ни вопроса, только сухое «здравствуйте». «Мама!» - у Женьки распахиваются глаза, душа и сердце, он подлетает к маме и обхватывает за ноги, прижимается к маме изо всех сил. В ответ короткое и резкое: «Одевайся! Быстро!». Ни объятия, ни поцелуя. Я обмерла. Но Женька счастлив, он судорожно спешит натянуть на себя прохудившиеся ботинки и курточку, из которой давно вырос, чтобы поскорее уйти ДОМОЙ С МАМОЙ. Новые варежки и шарфик горят на нем яркими фонариками. Мама не заметила, или сделала вид, что не заметила. Она никогда ни о чем не спрашивала.
С тех пор каждый вечер в свою смену я забирала Женю домой. Сумела ли я хоть немного отогреть этого ребенка? Я все время пыталась разглядеть искорку удовольствия или радости в его глазах, но он продолжал жить в своей скорлупке. Женечка принимал ласки, но не отвечал на них. Это единственный ребенок, чью улыбку я не могу вспомнить. Он просто не мог разделить себя - всеми мыслями и чувствами он постоянно был со своей любимой мамой. И берег свою улыбку для нее.
Спасибо, мой мальчик, за то, что ты был в моей жизни. Когда родилась моя старшая племянница, я робко предложила сестре: «А давай назовем ее Женей…». И моя младшая сестренка, которая всегда все делала наперекор и наоборот, чтобы только не быть похожей на меня, неожиданно согласилась: «Может быть, говорят мужские имена приносят девочкам счастье». Так в нашей семье появилась своя Женя. Этим летом, 5 июля сестра позвонила из Воскресенска: «Поздравляю, двоюродная бабушка! У нас родился внук!»
Потом были четырехлетки и пятилетки, подготовишки и первоклассники. Случалось всякое. Но сколько бы ни было вопросов и проблем, столько же было уроков и ответов. Иногда ссорились и плакали, но больше удивлялись, хохотали и веселились. В какие только игры не переиграли!
Идет заведующая на работу, а я за кустами сижу. Шепчу тихонько: «Здравствуйте!» Она чуть не вскрикнула от неожиданности:
- Ой, а что случилось?
- Тише, Луиза Николаевна, мы в прятки играем.
- А-а… понятно!
После свадьбы мой муж рассказал мне, что стоя на своем балконе, часто наблюдал, как я играю с детьми в квадрат или гоняю с мальчишками в футбол на спортивной площадке, которая находилась как раз под его окнами. «Надо же, кто бы мог подумать, что это жена моя будущая скачет с детьми!» - смеялся он.
Давно я уже не работаю в детском саду, сейчас мой дом – это школа «Светлячок», в которой учатся дети во всех смыслах особенные. Но вряд ли бы мне оказалась по силам такая особенная работа, если бы я не прошла педагогическую азбуку дошкольного детства.
С детьми бывает сложно, но скучно – никогда! Дети спрашивают:
- Марина Анатольевна, а когда вы будете в две смены работать?
Взрослые спрашивают:
- А у Вас есть ребенок?
- Нет, у меня нет ребенка. Но у меня есть дети. Много. И все свои. Потому что я работаю двоюродной мамой.
