Сказание
четвёртое
О ратной молодости Трезора
Он проснулся лишь под утро,
Чего раньше не бывало,
Странно, но его, как будто,
Что-то нежно обнимало.
- Точно так! На печке с
Прошкой
Вот так я поспал
немножко! -
Думал кот, слегка зевая,
Задом тихо выползая.
В доме тихо, дети спали,
Старшие ушли давно,
Кто мосты телеги правил,
Кто косил, кто пил вино.
По двору сновали куры,
В чём-то лапами копаясь,
Пёс, смотря на всё понуро,
Грыз «нечаянную радость».
Буйный нрав его, когда-то,
Знал народ по всей округе,
Рвал зубами он канаты,
Разрывал в бою кольчуги.
На мечи кидался смело,
Вселял ужас своим воем,
Чтоб не встретиться в бою с
ним
Все молились перед боем.
Его так боготворили,
Как цари ещё не знали,
С ним все земли покорили,
Принося врагам печали.
Его именем пугают
В дальних странах до сих
пор,
Он же век свой доживает
В будке с надписью «Трезор».
Да, Трезор уже в отставке,
Век его побед прошёл.
Он сейчас привязан к лавке
Да и то не хорошо.
Раны боевые ноют,
Старый хвост висит
культяпкой…
А в округе волки воют,
Знают, что не будет схватки.
Так лежит он и мечтает,
В крайний раз набраться б
силы,
Чтоб помчаться с диким лаем
Раздавать волкам могилы!
Чтобы вой его разнёсся
Хоть разок по всей округе,
Чтобы конь с ним рядом нёсся
В полной сбруе и подпруге.
Чтоб летели в него стрелы,
Чтоб щиты пред ним
смыкались,
Чтобы даже самый смелый,
От него бежал спасаясь.
Знал бы он в последнем бое,
В том аду, в кромешной
давке…
Он себя бы удостоил
Смерти лучшей, чем у лавки.
Он влетел бы без оглядки
К самым страшным великанам
Он ворвался б в их порядки,
Настоящим ураганом!
Ох, рычал бы, рвал на части,
Изготовился б, как смог
И в прыжке, в безумной
страсти
Он бы в грудь принял клинок.
А теперь не то, что
прыгнуть,
Сложно встать с одной
попытки
И никак тут не постигнуть
Смысл такой ужасной пытки.
Он лежит один, привязан,
Гложет кость свою устало.
Сторожить он дом обязан,
Мир ужался до ограды.
|