З.А.Миркина
«Не мечом решается спор сей»
Наша сегодняшняя тема: «Не мечом решается спор сей». Это, как известно, слова, сказанные Иисусом Петру, отрубившему ухо стражнику, пришедшему вместе с другими, чтобы арестовать Христа. «Вложи меч свой в ножны. Не мечом решается спор сей», сказал Иисус и возвратил на место отрубленное ухо. Но почему, почему нельзя было бороться со стражником? Только из-за бесполезности этого? Не думаю.
Петр и потом хотел избавить Учителя от страшной казни. И вероятнее всего избежать ее было бы возможно. Почему же Иисус сказал тому же Петру: «Отойди от меня, сатана, не о небесном думаешь, а о земном». Неужели думать о спасении самого прекрасного человека в мире значит солидаризироваться с сатаной? Не парадокс ли это?
Но в чем была задача Иисуса? Мир во зле лежал. Мир был подвластен дьяволу. Задача Христа в этом мире была – борьба с дьяволом. А дьявол это не плоть, а дух. И вот об этом люди начисто забывают, так же как и о том, что Бог это не плоть, а Дух. Персонификация Бога – представление Его отдельным существом, становящимся объектом поклонения – это кумиротворение, язычество. Другое дело – воплощение Бога, то есть вдыхание Духа внутрь – одухотворение плоти.
Бог есть Любовь. Та самая совершенная любовь, которая изгоняет страх. И эта любовь может быть вмещена внутрь нас. В этом наше земное задание. Эту любовь вместил в Себя Иисус. Целиком. Полностью. И эта Любовь пришла в мир, чтобы противостоять дьяволу.
У очень любимого мной писателя Клайва Льиса есть фантастический роман «Переландра». Речь там идет о том, что где-то в другой Галактике появляется жизнь и первые люди. Рай. В нем обитает новая Ева, которую хочет соблазнить дьявол. Но божественные силы стремятся предотвратить новое грехопадение и для этого к Еве посылается человек с нашей земли, хорошо знающий про те ужасы, которые ждут потомство согрешившей пары. И вооруженный земным опытом человек вступает в борьбу с дьяволом. Сначала это – спор, как бы состязание двух систем ценностей. Какая окажется привлекательней для Евы? Дьявол явно побеждает. Дьявольские соблазны только что увидевшей мир женщине явно больше по душе, чем всё, что может предложить Божий человек. И тогда, исчерпав все свое красноречие, человек вступает в физическую борьбу с дьяволом. Дерется с ним. По-моему это похоже на борьбу с ветряной мельницей. Дьявол может сколько угодно раз воплощаться и притворяться плотью, но он не плоть, а дух. И бороться с духом можно только духом. И никак иначе. Человек должен был победить в сердце Евы. Как? Духа ненависти (что является дьявольской сутью) можно победить только духом любви, – святым Духом. Человек должен был воплотить в себе Дух святой. Это предел. Большего он не может и не должен мочь. Дальше дело за Евой. Что ее больше привлечет – Бог или дьявол? За Еву никто сделать выбора не может. Дьявола предпочесть легче, много легче, чем Бога. Дьявол предлагает тебе владеть всем, что сотворил Бог, предлагает взять себе Божье, присвоить. Бог же хочет, чтобы ты отдал все Ему и стал Его сотворцом, соработником, стал единым с Ним. Ничего своего отдельного от Бога. Ты причастен Ему.
Выбрать Бога много труднее. Человечество с этим не справилось ни в начале творения, ни до сей поры.
Иисус пришел в мир, чтобы дать миру шанс на спасение. Родился совершенный человек, вдохнувший Бога, воплотивший Дух святой. Дух разлитый всюду, вездесущий, стал видимым в одном человеке, связанном со всем живым незримой, но крепчайшей нитью. Он, чувствующий весь космос своим организмом, знает, что каждое Его слово, мысль, поступок отдаются на звездах. Всё таинственным образом связано. Мы не отдельные, хаотично и независимо друг от друга болтающиеся в пространстве особи. Мир есть единое Целое. И чувство этого Целого, чувство нашей внутренней бесконечности делает нас бесконечно ответственными за каждый наш шаг. Мы принадлежим не себе, а великому Целому. И кого бы ни ударили, мы ударяем самих себя. Кого бы ни ранили, раним Целое – Бога.
Вот что знал Христос и не знали те, которые видели Его перед собой и не видели Его сущности. Он достиг такой высоты Духа, что излучал силу духовную, подобную физическому свету солнца.
Такое духовное солнце появилось в мире. Он есть. И это все, что надо. Ему надо только БЫТЬ. Миру дана великая возможность причаститься Его бытию. Но это уже задача мира. Если мир полюбит Его, а не дьявола, дьявол исчезнет, как пар на солнце – испарится.
Но если мир любит дьявола больше, чем Его, дьявол остается силой, правящей миром.
Была только горстка людей, полюбивших Христа всем сердцем. Но и это еще слабые люди. Любовь в них не совершенная, не та, которая изгоняет страх. Петр отрекся. И все разбежались, когда Его схватили. Потом произойдет истинное чудо, более значимое духовно, чем плотское воскресение – преображение этих людей, возрастание их любви до совершенной, до полного уподобления Ему. «Я умер. Жив во мне Христос», скажет ап. Павел.
Но как бы там ни было, людей, которые совершенно отвергли дьявола, над душами которых он не властен, невероятно мало. Большинство, видя перед собой воплощение Духа Божия, – Богочеловека, отвернулись от Него, как от чего-то совершенно не нужного им.
Он пришел в этот мир бороться с дьяволом. В сердцах людей победил дьявол. Ненависть овладела сердцами людей. Ему – чуду Божьему, воплощению Любви, плюют в лицо, раздирают Его одежды. Бьют. Все это хорошо известно. Все это невыносимо перечислять. Все это длится до сих пор.
Так Он побежден? Он ведь вполне мог избежать этого. Почему не избежал? Почему, плача кровавыми слезами, прося Бога пронести мимо него чашу сию, все-таки кончил словами: «но не моя воля будет, а Твоя». И почему воля Божья была столь жестокой по отношению к человеку?
Может быть потому, что человек (всякий человек) не только человек – он еще и Бог. Не только глина (плоть), но и Дух, наполняющий эту глину. Мы двуприродные создания.
Да, человеческая природа была побеждена в Иисусе. Но не божеская! Ничто не победило Любви Его. Он оставался светом и Любовью и на кресте, крича в изнеможении «зачем Ты оставил меня?!» Ни на миг Он не предал своей природы божественной. Не поддался ненависти никогда. Не ненавидел своих мучителей, а молился за них: «Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят».
Но ведь Он умер.
Так все-таки был Он побежден или не был? Неужели только воскресение плоти докажет Его победу? Только чудо, которое поразит наше воображение. Нам нужно внешнее доказательство Его победы, иначе не поверим? Или – «блаженны не видящие, но верующие»?..
Он умер. Раскололась ли земля, разодралась ли завеса в храме, я не знаю, но вот, что души любящих Его обезумели от горя, – это я знаю. Что же с ними произошло потом? Получили доказательство, что Он умер понарошку, а на самом деле жив? Он умер. Перед ними была пустота…
Но… Прошли такие трое суток и столкнули в такую пустоту, после которой они ясно увидели, что жизнь не наполненная Его Духом, пуста, безжизненна. Еще недавно они могли в страхе цепляться за жизнь, которая могла бы продолжаться и без Него, но вот Его перед ними нет и они чувствуют, что им нечем дышать.
Оказывается, Он был тем, чем они ДЫШАТ… Они не знали, что Его надо вдохнуть, дышать Им. Он – Дух, без которого они – мертвая глина. И ощутив это, не видя, не слыша и не осязая Его, они вдохнули Его внутрь.
В них произошло то, для чего Он пришел на эту землю: любящие Его ощутили ту наполненность души, ту космическую связь со всей вселенной, ту величайшую гармонию, которая и есть смысл жизни. Они сами стали совершенной любовью, изгоняющей всякий страх. Он воскрес в них. (Я не отрицаю воскресения плоти. Богу возможно все. Но ни на чем видимом, ни на каких явлениях не может основываться вера. Вере не нужны доказательства. Это – о другом.)
Бороться с дьяволом можно одним единственным способом: никогда, ни на миг не впускать его в себя. Не вдохнуть ни капли ненависти. Этого можно достичь только беспредельным возвышением, воздыманием Духа. Есть буддийская сутра, звучащая так: «воздыми свой Дух и ни на чем не утверждай его». То есть – никакой внешней опоры, никаких перил. Только вглубь и ввысь. Однако это совсем не означает отказа от всякой физической борьбы со злом. Дьявол воплощен в бессчетных формах. И защита обиженных, слабых – рыцарское дело, обязательное для истинно верующего. Вообще возвыситься над злом вовсе не означает, что надо не видеть его и потакать ему. Это прямолинейное понимание заповедей – искажение их. Однако можно физически отразить, победить некоторые дьявольские действия. Но не самого дьявола. Повторяю: победить дьявола, значит победить ненависть. И если в мире царит ненависть, то воплощенной Любви – Богу остается только одно – жертва. Самопожертвование. Для чего? В чем смысл этого?
У меня есть сказка, написанная по мотивам буддийской джатаки (рассказы о перевоплощениях Будды). Многие знают ее. Но мне очень нужно сейчас вкратце сказать о ней. Христос и Будда – люди одного Духа. В Будде тоже не было ни капли ненависти. И вот, одно из воплощений Будды – царевич Сутасома попадает в плен к людоеду. Людоед собирается съесть его, но перед этим происходит нечто, что откладывает смерть царевича. Однако царевич готов к ней и совершенно спокоен. Не спокойным оказывается людоед. Он ясно видит, что у царевича есть в сердце что-то, что для него важнее жизни и смерти. Вот этого людоед никак не может понять. Он бесконечно сильнее царевича. Царевич в его власти. Это слабый, хрупкий человек. Почему же он чувствует превосходство этого обреченного над собой?
Я уже не раз приводила изречение Халила Джебрана о Христе: «Будучи побежденным Он знал, что Он победитель».
Иисус бесконечно выше своих мучителей, но Он не ненавидит их, а жалеет. Дьявол не имеет власти над Его духом. Дьявол побежден Им.
«Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую. Если отняли рубашку, отдай и нижнюю одежду». Очень трудно обычному человеку понять эти заповеди. В здравый смысл они не укладываются. Но есть другой смысл – та наполненность внутренняя, та причастность Целому, когда всякая борьба одной части с другой становится чем-то ничтожным, ненужным. Мы призваны к великой духовной высоте, на которой всякое сражение друг с другом ощущается также, как если бы одна рука била другую, или рука сражалась бы с собственным глазом.
Человек, живущий на этой духовной высоте, чувствует всякого другого человека, как самого себя. Это иной духовный уровень. Вот к чему призывает Христос. В мире ненависти Он – жертва. И только в мире любви он воскресает.
К великому сожалению мы живем в мире ненависти, которая в наше время стала зашкаливать.
Мой бедный мир сошел с ума.
В сердцах, в глазах – сплошная тьма
Там ненависть и страх.
А я… я плачу и молчу,
Пытаясь удержать свечу
Дрожащую в руках.
Да, пытаюсь удержать свечу во тьме… И это, оказывается, невероятно трудно…Прерву свои размышления лирическим отступлением, хотя, может, и не очень отступлю от главной темы.
В одной очень близкой мне семье существует такое семейное предание: отец, живший еще до революции в бедном еврейском местечке, работал подмастерьем, кажется, у сапожника. Напротив хибарки его хозяина поселяется семья портного со слепой дочкой, девушкой 17-ти лет. И вот, мальчик, бесконечно жалея слепую, выучился (уж не знаю каким образом, самоучкой конечно) играть на скрипке, чтобы показать ей красоту мира. Ту самую красоту, которая нам дана даром. Этот Дар Создателя мира считается чем-то само собой разумеющимся, совершенно недостаточным для счастья и не стоящим благодарности. Не у всех, разумеется. Основа живого религиозного чувства – это чувство благодарности. Тому, Кто дал нам эту жизнь, эту красоту. Вот слова из последней проповеди (или лекции) Александра Шмемана: «Всякий, кто способен благодарить, достоин спасения и вечной радости».
Мы с Григорием Соломоновичем видели фильм об одной художнице Любе Михайловой. Сначала были показаны ее картины, удивительно светлые, почти искрящиеся радостью, мягким юмором. А потом оказалось, что писала она эти картины, держа в зубах кисть или перо. С 11 лет до 32-х (в 32 умерла) она парализована. Всё – руки, ноги, позвоночник. И вот отрывок из письма этой девочки к другому инвалиду – мальчику:
«Нас коснулась счастливым крылом Природа, дав жизнь. Мы видим свет. Мы видим потрясающий мир. А что живем не как все, то это испытание Бога. Будем держаться до конца». И еще: «Я знаю, что земля живая и у нее есть сердце. А человек забывает об этом и она страдает. Люди перестали слышать как растет трава, как дышат ангелы».
Так вот, эта парализованная бесконечно обделенная девочка живет гораздо более полной жизнью, чем большинство вполне здоровых людей, не знающих что делать со своим здоровьем. Они не видят «потрясающего мира», хотя у них есть глаза. Через все Евангелие проходит красной нитью фраза: «имеющий глаза, да видит; имеющий уши, да слышит». Но мы до сих пор не научились видеть и слышать. Мы – весь мир человеческий, в основном недоросли, недоучки. Мне приходит на память фраза Элиота, которую я уже цитировала в другом месте: «Мы полые люди. Трухою набитые люди». Полые люди ищут заполнения. Ищут сильных ощущений. А это прежде всего агрессия, война или алкоголь, наркотики.
Все ужасы мира нашего начинаются в маленькой ячейке, в небольшой группе людей, в семье.
Мне хочется напомнить сейчас один рассказ, который я уже читала в этой аудитории. Я очень кратко перескажу его. Рассказ вставлен в письмо, начинающееся с утверждения, что все мы больны манией величия. Все – самые–самые. Или – самые лучшие, самые первые; или самые несчастные, самые обиженные и т.п. И вот – рассказ о человеке, чувствовавшим себя самым несчастным, потерявшим смысл жизни и желание жить. В сырой промозглый вечер он шел по городу и вдруг услышал плач. Остановился. Плач не человеческий – собачий. Там небольшая группа парней била собаку. Ни за что, просто так из злого веселья. Автор рассказа просил, молил их остановиться. Избили и его, назвали дерьмом (и еще более грубым словом). И вот, случилась странная вещь. Он не только не ответил обидчикам, не вступил в драку с ними, – он чуть ли не признал их правоту. Да, он дерьмо, он – никто. Он сейчас думал только о несчастной собачонке с перебитым позвоночником. Наверно, его безответность расхолодила мучителей и они ушли.
Все окончилось очень горько. И собака и три недоношенных щенка, которых она родила в подвале, где защитник ее укрылся с нею – все умерли. А он, выйдя утром из своего подземелья, увидел солнце в прозрачном морозном воздухе. Увидел так ясно, как, может быть, никогда раньше не видел. Ибо больше ничего не стояло между миром и его обнажившимся сердцем. Он не был самым несчастным. Ему стало не до себя. Потому и не ответил раньше мучителям. Ему стало все равно, как его оскорбят, как назовут. Не до себя.
Мне кажется, эта раздирающая душу картинка очень не далека от той страшной евангельской сцены, когда били Христа, плевали Ему в лицо, а Он говорил самые невероятные для человеческого понимания слова: «Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят».
Пока люди не ведают, что творят, за них ведает дьявол и побеждает.
В случае, описанном в рассказе, человек ничего не мог сделать с ватагой садистов. Он был подобен одинокому Иисусу среди озверевшей толпы. И в этом обыкновенном, но очень добром человеке произошло нечто, что приблизило его к высочайшему человеческому образу.
Это так. И это бесконечно важно. Это произошло в духе. Но в физическом мире дьявол победил. Спасти несчастную собаку не удалось. Но ведь в другой ситуации может и удалось бы спасти несчастных. И конечно спасать надо, необходимо. Может быть можно собирать армии людей, готовых сразиться со злодеями?
Сражаться со злодеями конечно надо. Надо ли было воевать с Гитлером? Безусловно. И война отечественная была действительно священной войной. Гитлера победили. Действия дьявола великими жертвенными усилиями людей были остановлены. Но при этом нельзя забывать, что победили дьявольское дело, а не самого дьявола. Сам дьявол отряхнулся, поменял обличье, другую голову отрастил и – живехонек. Действие дьявола и сам дьявол – не одно и то же.
Победить дух дьявола – дух ненависти можно только Духом святым.
Мы с Григорием Соломоновичем «кажется, не раз цитировали одну софийскую притчу»:
–Что самое трудное? – спросил мастер ученика. Ученик перечисляет чудеса, которые видел или о которых слышал: «Один человек сразу мог быть в двух местах».
–Дьявол может быть сразу в десяти местах, – отвечает мастер.
–Один человек на 2 метра поднялся в воздух.
–Дьявол может подняться на 100 метров.
–Что же самое трудное? – спрашивает ученик.
–Встать утром, умыться, позавтракать, убрать дом, пойти с кошелкой на базар и – ни на минуту не забывать Бога.
Вот, оказывается, что самое трудное. Ни на минуту не забывать Бога, то есть видеть и слышать мир так, как видела и слышала больная художница или как видел мир сам Иисус.
Говоривший своим ученикам, что они не только могут делать все, что делает он, но должны, обязаны этому учиться. Он показывает нам все наши возможности. И пока мы не научимся видеть, слышать и наполняться Духом святым, другими словами – пока не научимся ДЫШАТЬ Богом, все наши действия будут лишь временным палеотивом. И хотя от них нельзя отказываться, но надо ясно помнить, что истинное исцеление мира принесут не они. (Вот почему настоящий верующий никогда не гордится тем, что он сделал, а напротив, всегда знает, как это еще недостаточно).
Основная наша задача сформулирована Серафимом Саровским: стяжание Святого Духа. Возле одного, выполнившего эту задачу, спасутся тысячи – так говорил святой старец.
Однако задача эта самая трудная. Человеку легче совершить любой подвиг, жизнь отдать, чем раскрыть свою душу до конца, чтобы ее наполнил Дух святой. На протяжении всей истории люди стараются заменить делами то высшее бездействие, когда в нас начинает действовать Бог: когда мы ничего не делаем от себя, а только проникаемся волей высшей, умеем слышать ее и исполнять. Даже многие первые христиане действительно чистые и бескорыстные, старались подражать Христу скорее, чем вмещать Его внутрь. Они готовы были на любые страдания и просили страданий. Это было едва ли не роковой ошибкой. Христос никогда не просил страданий. Он всегда готов был принять их, если понадобится. Когда же они не были нужны, был праздник в Кане Галилейской, было веселие Духа, были свет и радость. Он был жизнью вечной и воскресением. Душа Его была абсолютно наполнена жизнетворным Духом. И если для сохранения Духа нужны были страдания, принимал их.
Распятие понадобилось потому, что большинство людей, толпа людская хотела этого. А ближайшие люди, любившие Его, не были равны Ему по духовной силе. Они еще не могли вынести того, что мог Он. Он был один.
Когда б мы досмотрели до конца
Наш мир до самой сокровенной точки,
Тогда бы переполнились сердца,
И мы б не спали Гефсиманской ночью.
Когда б не отвлекло нас ничего
От нашей сути божеской глубинной,
Когда б мы не оставили Его,
То и Господь Его бы не покинул.
Да, наша главная задача – не оставлять Его одного. Помочь нам дорасти до Себя – это Его основная задача в мире этом. Спасение наше только в том, чтобы вместить Его внутрь себя. Он не может сделать это за нас. Он может только помочь нам самим сделать это. Как помочь? Да только так, как солнце помогает земле быть, траве и лесам расти. Ему надо только быть. И нам – увидеть Его всем сердцем и полюбить. Большинство людей и тогда и сейчас были очень далеки от этого. Но есть меньшинство, на котором мир и держится. И оно должно не иссякать, а увеличиваться. Это меньшинство полюбило Его, собралось вокруг Него и все-таки еще до Него не доросло. Вот им то, ученикам своим, Он сказал: «Если не уйду к Отцу, не пошлю вам Духа – утешителя, а если уйду – пошлю». Они поняли эти слова только тогда, когда Он ушел из мира к Отцу.
Он пошел на распятие потому же, почему царевич Сутасома вернулся к людоеду, хотя спокойно мог не возвращаться. Что-то есть, что пересекает обычные человеческие ценности – дурную бесконечность, горизонталь. Есть что-то, что важнее жизни и смерти – Священная вертикаль, что образуя крест в начале, становится затем путем в небо. Есть это божественное «ничто», которым наполняется всякое «что-то» и без которого жизнь пуста. Он пришел, чтобы сказать, скорее, показать это людям. И для тех, кто это увидел, Он воскрес.
Спасать свою собственную отдельную жизнь не Его задача. Его задача – помочь нам спастись. И если за это надо было заплатить страшную цену, Он заплатил. В этом была воля Отца – высшая воля.
Он ушел. А зло осталось.
Что делать нам, окруженным злом? Не бороться с ним? Это невозможно. Бороться надо. Обязательно. Но как? Тут я процитирую Григория Соломоновича: «Бороться со злом. Но не до того, чтобы разбить зеркало тишины. В него смотрится Бог. Без Его отражения зло поселится в самом тебе».
Зло очень заразная болезнь. И борцы за добро и справедливость легко заражаются ею и становятся почти равны своим противникам, а подчас и превосходят их. И прежде всего поэтому: «вложи меч свой в ножны, ибо не мечом решается спор сей».
Да, не мечом, а духом. Иначе дьявола не победишь. Но мы уже говорили, что дьявол и его действия не одно и то же. И с дьявольскими действиями приходится бороться оружием, только надо быть на чеку и никогда не впускать зло в себя. Такие борцы есть. Рыцари – защитники, не способные заразиться злом. Это горящие сердца, любящие и готовые защищать любимых. Чаще всего они терпят неудачи. Таких защитников бьют или смеются над ними. Это Дон Кихоты, которые нередко слепы и принимают ветряную мельницу за размахивающего руками дьявола, а стадо баранов за вражеское войско. И однако они бесконечно выше тех трезвых здравомыслящих людей, у которых никогда не горят сердца и которые не борются ни с ветряными мельницами, ни с настоящими злодеями.
В замечательном фильме о Дон Кихоте, где «рыцаря печального образа» играет Николай Черкасов, есть такая сцена: потешающаяся над «полоумным мечтателем» высокопоставленная чернь устраивает встречу рыцаря со львом, надеясь на сверхразвлекательное зрелище. На самом деле возникает нечто, заставляющее замолкнуть в испуге тех, кто приготовился веселиться. Рыцарь открывает клетку со львом, и вот перед нами – два льва. Высота духа рыцаря равна львиной силе. Они молча стоят друг перед другом, как два брата, бесконечно возвышаясь над примолкшей толпой.
Дон Кихот смешон, когда думает, что дьявола можно увидеть глазами и победить в бою. Дон Кихот велик, когда он перерастает дьявола. А ведь только это и есть наша главная задача: не оставаться на одном уровне с противником, а перерасти его. Наше истинное дело – духовный рост. Пока мы не доросли до образа Божия, по которому созданы, до тех пор Тот, Кто дорос, будет висеть на кресте. Хотя живым будет Распятый, а мертвыми – распинающие.
Может быть это главное, что я хотела сказать. И все-таки мне придется обратиться к сегодняшнему дню, к сегодняшней истории и к самой близкой боли.
Мы пережили век 19-ый, век 20-ый и разменяли 21-ый. Дьявол хозяйничал во всей человеческой истории, и конечно, в нашей российской. В 19-м веке с ним (с его действиями. Люди всегда путают это) начали борьбу декабристы, продолжали народовольцы и т.д. до большевиков, которые стали злом еще большим (гораздо), чем то, которое они победили. Дело большевиков рухнуло. Было побеждено бескровно. Пришел новый генсек Михаил Сергеевич Горбачев и сказал: «нам нужно новое мышление». Началась перестройка.
Ликование свободомыслящих. Почти такое же ликование, как 9 мая 1945 г. «Неужели это рухнуло?!», – спрашивали друг друга прежние сидельцы, диссиденты, борцы за правду.
Недолго длилось ликование. Дьявол отнюдь не был побежден. Почему? Нам, кажется, даны были все условия для устройства новой справедливой жизни.
Условия были даны. Но мы, в большинстве своем оставались прежними – теми же самыми, что и первые люди в раю, для которых дьявол был привлекательней, чем Бог. И мы и украинцы. Совершенно одинаково.
Я написала 3 статьи на злобу дня. Напряжение, с которым я их писала было наверное чрезмерным. Я хочу, мне необходимо избежать споров на тему: «что делать?» У меня одна тема: «каким быть?» «Полюби Бога и делай, что хочешь», – сказал Августин. Живого Бога, которого увидело наше сердце, а не того, на которого нам показали пальцем. Раскрывать глаза и сердца – вот какая работа необходима нам. Работа воспитания, работа, приближающая преображение. И нам и украинцам. Совершенно однаково. Я убеждена, что это единственно, что необходимо. Единственная революция, которую признавал Кришнамурти, это революция в сердцах и в головах. Я тоже в этом уверена. Потому и назвала свою первую статью на эту тему: «Единственная революция».
Я хочу прибавить маленький P.-S. к тому, что я сказала: Это кусочек моего письма к моей украинской корреспондентке – человеку мне очень близкому:
«Ты начинаешь свое письмо со слов: «Как бы хотелось говорить о высоком и светлом, о глубине, а не о поверхности существования. Но сейчас тянет писать совсем о другом: о том, что отвлекает людей от глубинного, потому что нужно отстаивать совершенно элементарные вещи: мир, свободу, правду, человеческую жизнь и достоинство».
Эти первые слова письма вызвали во мне глубочайшую боль. Ничто не вправе отвлекать от глубинного. И глубинное не вправе отвлекать ни от чего действительно нужного.
Только совмещение, даже слияние элементарного с глубинным дает жизнь. Жизнь не делится на Дух и плоть. Жизнь это воплощенный Дух и одухотворенная плоть.
Пока мы позволяем себе разрывать их, мир будет таким, каков он сейчас.
22.10.2014
|
