Олег Кушнир
РАЗМЫШЛЕНИЯ О СЫНЕ
Я сегодня заглянул в глаза сына. Да ведь он меня любит! Чего он там понимает, в жизни то, но меня любит! И маму свою любит. Мама и папа у него самые хорошие! Лучшие. У взрослого человека всегда вызовет ироническую улыбку заявление, когда говорят про него, что он лучший. Если, конечно, он не последний эгоист. Мы-то сами про себя знаем. И ох, как много могли бы рассказать… И ведь можно было бы. А зачем? Вопрос в том, что нужно ли моему сыну знать, что его папа сегодня, или вчера, сделал что-то, что теперь недоволен собой? Вряд ли. Вырастет – сам во всём разберётся. Не врать ему – это да, важно. Убеждать его, что он во мне обманывается – не уверен. Не дурачок он у меня, по глазам вижу. По улыбке любящей. Любит меня сын – не дурачок. Чувствует - какое детство ему уготовано. Вот и улыбается от радости. Правильно делает. Пусть у него папка будет лучший. Для него лучший. Я стерплю эту ношу – быть лучшим. Даже зная, что не всегда это правда. Очень тяжело, когда тебя хвалят. Я раньше готов был сквозь землю провалиться. Теперь смотрю в глаза тем, кто слушает про меня. И стараюсь вырасти в меру того, что про меня говорят. Это я не сам придумал. Прочитал у мудрых людей. У Сурожского Антония, конкретно: "Когда тебя хвалят, ты делай две вещи. Первое: запомни, за что тебя хвалят, и старайся стать таковым. А во-вторых, никогда не старайся людей разубедить, потому что чем больше будешь разубеждать, тем больше люди будут видеть в тебе смирение, которого в тебе вовсе нет…". Очень доходчиво сказано. И не важно, кто про тебя говорит хорошее – взрослые или малыши. Не помню, чтобы Христос говорил: «Да не, что вы, это легко. Я вовсе не сын Бога. А знаете сколько у меня искушений бывает. Вот вчера меня сам сатана искушал, я даже чуть не поддался»... Насколько помню, он говорил: «Да, я сын Бога, но и вы все его дети. Да могу…, но и вы можете…». Не от ложного ли эго моя скромность? Избавляюсь от скромности. Хвалите меня и я стану ещё лучше! Шучу. Ещё больше не надо.
Я уже не раз сталкивался с тем, что главные изменения, это в себе. Я тут думаю, как сына воспитать, какие методики, советы… И каждый раз одёргиваю себя – да какая на фиг разница, как я буду его воспитывать! Да никак не буду. Пусть он меня воспитывает. Он уже всё знает. Более того, я сам всё знаю, только где то очень глубоко внутри. Так глубоко, что половину позабыл уже. Пусть напоминает, работа у младенцев такая, сами напросились. Нет не эгоизм это, если я буду интересоваться только собой, а не им. Следить за собой, а не за ним. Он меня любит. Он возьмёт с меня ровно столько, сколько ему надо. Моя задача добавить в этот выбор больше благородного, смелого, великодушного, честного... А он пусть берёт, сколько влезет. И не мне его судить. А ему не меня. Мы любим друг друга и это главное. И маму, конечно, любим нашу, куда мы без неё. Она у нас хорошая. Лучшая у нас мама. И не важно, что сама мама по этому поводу думает, мы-то с сыном хорошо знаем! Ладно я, но сын-то с небес только, у него надёжная информация – мама у него самая лучшая! И мы любим друг друга.
Многие думают, что любовь – это постоянная забота друг о друге. Это так и есть. Но есть ещё вот такая вещь: «требуется слишком много Любви, чтобы оставить любимых в покое». И не могу не согласиться. Вижу свою задачу воспитания в том, чтобы взрастить в себе любовь в такой мере, чтобы оставить сына в покое, когда ему это понадобится. Уже сейчас это сложно представить. А придёт время – придётся встать к ответу. «Папа, ты меня любишь?» «Люблю». «Тогда я пошёл». «Иди». Примерно так я вижу наш с ним диалог. Диалог перед выходом на новый уровень отношений. Иногда нужно уйти, чтобы потом уже встретиться навсегда. В жизни бывает так иногда.
Я не знаю, кем он захочет вырасти. Мне не важно. Правда, не важно. Я чую Сердцем, что не важно. И мне нужно полюбить его так, чтобы не мечтать о его успешности. «Планете не нужно большое количество «успешных людей». Планета отчаянно нуждается в миротворцах, целителях, реставраторах, рассказчиках и любящих всех видов. Она нуждается в людях, рядом с которыми хорошо жить. Планета нуждается в людях с моралью, которые готовы включиться в борьбу, чтобы сделать мир живым и гуманным. А эти качества имеют мало общего с «успехом», как он определяется в нашем обществе.» Прав Далай Лама. Придётся учиться сына любить ещё сильней. Как это сделать? «Поставь Любовь на первое место и все остальное станет на свое.» Это уже не знаю кто сказал. Но подметил верно. Моё главное занятие сейчас – научиться ставить Любовь на первое место. Когда это удаётся, результаты потрясающие. Кто хоть раз поступал по любви, не по страсти, с которой я раньше Любовь путал, тот со мной согласится.
Любить, ещё значит доверять. Я всегда любил Сад. И всегда ему доверял. Не знаю, может у меня просто была такая возможность? Я полюбил, мама увидела это и поверила Саду раз и навсегда. Потому что любила меня. Передо мной никогда не ставился вопрос – или Сад, или что-то другое. Потому что мама знает, что самый большой грех, это идти против своей любви. И я это хорошо понял. И, надеюсь, что это и мой сын поймёт. Если захочет. Со стороны казалось абсурдным отпускать меня в поход с ночёвкой когда я заболел, будучи в 7-м классе. Мама даже сопротивлялась, но я был убедителен со своей Любовью. Что мы против Любви?! Я поехал. Это был один из лучших походов в нашей жизни. Я приехал абсолютно здоровым. Много нужно Любви, чтобы почувствовать, что нужно близким, и отпустить, даже если своё сердце при этом разрывается.
В 9-м классе у нас был десятидневный поход. В период моих выпускных экзаменов. А я был руководителем этого похода. И я поехал. Было очень сложно. И к экзаменам подготовиться, и поход организовать, и рано утром уезжать из похода на экзамен, а потом возвращаться в тот же день, потом второй экзамен… Но что это был за поход! Что это была за жизнь! Вопрос даже не в частностях, вопрос в наших с мамой взаимоотношениях, умении услышать друг друга… Как я хочу так же слышать сына, как и она меня. Когда мы приехали из похода, я пошёл на последний экзамен. Обычно захожу первым, но тут всё оттягивал, а когда осталось всего несколько человек, я отчётливо понял, что не хочу учиться в химико-биологическом классе в следующем году, не хочу учиться в 49-й школе вообще… И не пошёл на экзамен. Не могу сказать, что мама меня с ходу поняла - она меня отправила обратно сдавать экзамен, и «чтоб я без хорошей оценки не возвращался». Я вернулся, но экзамен уже был закончен. Как я был рад! Какая свобода! Мама сказала, чтоб сам искал, где я буду учиться. Мы с моим другом, который не сумел поступить, пошли по разным школам. Приходили в какую-нибудь школу, знакомились с директором или завучем, нас проводили по школе, рассказывали всё… Так я попал в десятую школу, в военно-спортивный класс, который определил всю мою дальнейшую судьбу. И я не представляю себе другой. Мы с мамой очень любим друг друга и всегда друг друга слышим. Нет, я не хочу чтобы мой сын не пошёл на экзамен, как его отец. Только потому, что так когда-то сделал я сам. Я хочу наоборот, чтобы сын туда пошёл, если всё будет против него. Или не пошёл, потому что там нечего делать. Но пусть всегда выбирает он сам. Дай, господи, мне Любви, чтобы я сумел его всегда поддержать. И ещё здоровья, чтоб не получить инфаркт от его решений!
Я теперь часто думаю о Богородице. Ну, как часто. Не то, чтобы совсем уж. Может, больше, чем раньше. У неё был сын. У меня. Много общего. Только ей пришлось сына на крест отпустить. Потому что он так захотел. Где бы мы были, если б не отпустила? Не знаю. А если мой захочет пойти? Страшно подумать. Но нужно думать. Все мы молимся Христу. Все молимся Богородице. А у Богородицы всего одна заповедь была: "Что бы Он вам ни сказал - сделайте" (Ин 2, 5). Часто ли я делаю, что он сказал? Иногда мне кажется, что да. Если по заповедям пройтись. Но если честно ставить вопрос перед собой, то я так поступаю потому, что совесть не позволит поступать по-другому. Я не ворую или не убиваю не потому, что это запретил Христос. Просто я не могу и не хочу так делать. Тогда чем я лучше того, кто живёт теми же нормами морали и нравственности, но не верит в Христа? Или верит в другого Бога? Да ничем не лучше, и это лучшее, что я усвоил, как мне кажется.
Христос много говорил о Любви. Говорил коротко и ясно. Без подтекстов, поправок, исключений. А мы уже здесь нагородили сами… Сколько стен непонимания мы возвели? И страшно становится, когда видишь двух или нескольких людей, которые безумно любят друг друга, но нагородили при этом стен. «Все наши стены до небес не доходят», опять читаю у Сурожского. Ни стены религий, ни взаимоотношений… Выше них одна всеобщая религия – Любовь. Часто мне не хватает сил подняться выше этих стен. Но когда добираюсь – свобода! Как на экзамен тогда не пошёл! Как на Валааме после долгого перехода рюкзак с плеч скинул! Как последний звонок прозвенел, у тебя нет плохих годовых отметок, ты идёшь радовать маму, а впереди лето! Долго можно перечислять. Каждый может вспомнить свой вкус свободы. Такой вкус у меня появляется не тогда когда мы пришли к единому мнению, не тогда когда я переубедил кого-то, а когда для меня перестал быть важным предмет спора и я увидел человека во всём его сиянии! К сожалению, редко удаётся. Печально. Христос хотел бы, чтоб чаще. Так мне кажется. Как там говорится? «Мудрый понимает, что агрессия другого человека — это его просьба о Любви...». «Простить - значит отказаться ранить кого-то в ответ.» Да, научиться прощать. Даже не так. Чтобы прощать – нужно быть задетым, обиженным. Вот как-то нужно стать незадеваемым. У Христа же получалось. Довольно становиться лучше, избавляясь от дурных качеств. Довольно сдерживать их, пытаясь взращивать лучшие. Как мне тут показалось – я не сумма хороших и дурных качеств – я Вечный Дух, и главный показатель истинности моей веры, это какая атмосфера творится в моём присутствии. Если люди начинают любить друг друга – хорошая атмосфера. Не начинают – так себе. Всего лишь научиться любить. А Любви без свободы не бывает. А свободы не бывает со страхом. А за сына я боюсь, значит не могу быть свободен, значит истинной любовью здесь и не пахнет. Всего лишь забота о нём, да о своих страданиях. Именно страданий своих я боюсь, если с ним что-то случится. Хорошо если у кого-то по-другому. А мне самому нужно избавляться от страха. Сын сам всё узнает, всё поймёт, всё сделает, как ему нужно… На крест или в бизнес, учёным или миссионером, в храм или на биржу, или что-то среднее. А мне нужно принять свой крест – не позволить моему страху вмешиваться в его судьбу. Ведь одно сомнение в его возможностях, уже тормозит его развитие. Нет, он всё сможет, всё сумеет. Сам. Потому что: «Если вы делаете все, что в ваших силах, Господь сделает для вас то, что вам не под силу.»
21.05.16
|
